«Джеки Джеки Джек Доу
На дереве висит.
Я пытался поболтать,
Но упрямо он молчит.»
Улицы Стрейнджхолда были пусты, когда туман начал ползти вверх от реки, он как будто бы ждал, пока все люди скроются за своими дверями, прежде чем достаточно осмелел, что бы заполнить улицы и утопить ночь в белой дымке. Он был настолько плотным, что свет луны, проходя через него, казался грязно-серым и тусклым. Угловатые деревянные здания оказались укутаны его клубами, и только одинокие фонари продолжали бороться и источать еле видный свет. Все звуки тонули в тумане, не было слышно ни ночных птиц, ни мягкого плеска реки, ни скрипа и стука лодок у причала. Ни из одного дома не доносилось ни звука – но в этом была заслуга не столько тумана, сколько людей из Усадьбы.
Город был тих, но отнюдь не мёртв. Стрейнджхолд был подобен лугу под слоем снега – скрытый от чужих глаз и безжизненный на первый взгляд, но полный скрытого движения и жизни. Словно лес, молчаливый и угрюмый, но с лабиринтом корней, что переплетаются под землёй. Чужак бы не заметил этого, одинокий человек, стоящий в окне Усадьбы тоже, однако эта ночь отличалась от других –это было затишье перед бурей.
У задней части небольшого офиса в доках стояли несколько ящиков с инструментами, которые, согласно бумагам, в скором времени будут переправлены по реке далеко на север. Однако бумаги лгали, а ящики были заполнены винтовками и патронами к ним, которые сверкали в свете факелов. «О, спасибо.» - радостно произнёс глубокий голос за окном, когда ящики открыли. При этом никто в самом здании этого не слышал.
В кузнице, тусклый красный огонёк освещал опрокинутую наковальню и кузнеца, его сына и его дочь, которые поспешно доставали из тайника десятки боевых топориков и коротких сабель. Как только они закончили, гигантская фигура прислонилась снаружи к двери кузницы, прижав холодную белую щёку ко влажной древесине, и размазав по ней руками кровь. Она еле слышно бормотала что-то каждый раз, когда точильный камень пробегал по режущей кромке.
В узких переулках между домами, на пересечении Сдельной и Причальной Улиц сновали дети. Они перебегали от двери к двери, попутно выстукивая на них зашифрованные сообщения. Два удара, затем ещё два, следом три. Будьте готовы. Они бежали, подгоняемые страхом и адреналином, ведь все знали, что люди из Усадьбы часто патрулируют Стрейнджхолд ночью. Ни один из них не обратил внимание на молчаливого человека, который скорбно замер прямо посреди Сдельной Улицы, но каждый из них старательно обходил этого человека по широкому кругу, не осознавая этого.
Хохот донёсся откуда-то из бесконечного моря тростниковых и черепичных крыш.
Погрузившись в дремоту, город ждал. И вот, когда защёлки и петли ворот Усадьбы тонко скрипнули – ожидание завершилось.
«Джеки Джеки Джек Доу
Под луной свисает.
Холодный, как могила,
Его молчанье ужасает.»
«Никто ведь не скажет, что я поступил неправильно» - сказал себе Крабтри, споткнувшись на разбитой брусчатке в сквере. «Как они посмеют? На каких основания? Никто и не на каких. Сегодня ночью я обрету свободу. Я уверен, это именно то, что он мне скажет.»
Он сделал несколько нерешительных шагов от ворот Усадьбы, осмотрев её окна. Вон там всё ещё горело несколько окон – библиотека хозяина. Сейчас он, выпив бренди, спит в своём кресле, с задумчивым лицом. Крабтри был уверен в этом – иначе не за что бы не вылез из своей комнаты внизу. Он отвернулся от здания и сконцентрировался на большом деревянном помосте, который занимал почти всю городскую площадь.
«Моя совесть не нуждается в облегчении. Что я делал плохого? Ничего. Я не страдаю, я не виноват, но, тем не менее, мне необходимо это сделать. Ради себя самого.» В этот момент он понял, что говорил всё это время вслух, его левая рука крепко сжала небольшой свёрток, что он прятал под пальто, и, потревоженный, тот издал дребезжание и звон.
Городская плаха была достаточно огромной, что бы вместить десятки людей, но там стояла всего одна виселица. А так же одно колесо. И устройство для удушения, и другое, для расстрела. И х-образное устройство для растягивания с последующим отрубанием конечностей. Судья верил, что за раз нужно осуществлять только одну казнь, дабы она сама и способ её проведения заставляли людей задуматься о первопричинах, однако ему нравился широкий выбор устройства для этой самой казни.
На секунду, он отчётливо услышал смех и голоса со стороны виселицы, которые доносились сквозь туман и стоячий воздух. Крабтри резко стало холодно в его пальто, а на седых бакенбардах заблестели капельки пота.
«Ты…ты здесь…Джек?» Крабтри шумно сглотнул.
«Ну конечно я слышу такие странные звуки» сказал он себе, погружаясь в серый туман и удаляясь от ворот. «Я образованный человек и понимаю, что расшатанные нервы и ночь – плохое сочетание. А тем более – такая ночь как эта… она… она меня»
Его бормотание прервалось, когда он споткнулся и неуклюже перебежал через мостовую, вступив на Сдельную улицу. Мгновение назад его ещё можно было различить в тумане. Теперь он исчез.
Полуголая измождённая фигура, что сидела на корточках на краю крыши, поджав под себя босые ноги, повернула голову вслед за ушедшим мужчиной, словно могла видеть мир вокруг себя через тот непрозрачный мешок, что петля крепко удерживала на её голове.
«Джеки Джеки Джек Доу
Петля на его шее сбоку
Ворон щёку тронул слегка
А затем и выклевал око»
«Так зачем ты всё это делаешь?» требовательно спросил Лумис, а затем яростно зыркнул, заметив как Рыба махнул ему, что бы он был потише. «Разве это не очень важно, учитывая, ЧТО мы собираемся сделать сегодня? Как можно идти на дело, не решив до конца, доверяем мы ему или нет?»
«Я…я решил…» Рыба снова махнул рукой, призывая к тишине. Голос Крабтри был едва различим на фоне лягушачьего кваканья.
«Начнём с того, что ты вызвался предать своего хозяина – Судью» ровным голосом произнесла Красная Кейт.
«Вы не…я решил предать своего господина, потому…» Он осёкся. Потому что я больше не могу жить в страхе перед ним, хотел он сказать. Или – потому что я больше не могу просто стоять и смотреть, как он остаётся безнаказанным за все те грехи, что он совершил. Ну или всё намного проще – он есть ужасающее злое, а я сумел найти в себе мужество, что бы помочь освободить от него город.
Все это было конечно же ложью, и Крабтри решил сознаться в том, почему он решился совершить это на самом деле.
«Потому что я видел его» сказал он, а остальные нахмурились и начали переглядываться. «Его» сказал Крабтри «Его!»
«Ты же не о Судье?» уточнил Рыба.
«Я вижу его каждый день» пробормотал Крабтри. «Усадьба это Ад, а он – его Дьявол.»
«Так кто же пугает тебя больше, чем Дьявол?» спросила красная Кейт.
«Он. Я видел его. Джека Доу.»
Внезапно воцарилась тишина. Рыба гладил свои лохматые усы. Красная Кейт уставилась на Крабтри и начала теребить свой ярко-алый платок, за который она и получила своё прозвище. Тот был обмотан вокруг её шеи и головы, скрывая следы, которые оставили на ней мужчины из Усадьбы. И хотя многие говорили ей, что её муж сильный и молодой – а значит, почти наверняка был ещё жив и содержался в застенках особняка, она слабо в это верила.
Лумис встряхнул своим бледным и покрытым шрамами от оспы лицом, а затем уставился на остальных.
«Так вроде бы зовут того человека, что болтается на Дереве Висельников?» Спросил он. «Что он забыл в нашем городе? Да и как мертвец преодолел три дня пути от Малифо до Стрейнджхолда?»
«Нет.» сказала Красная Кейт. «Он БЫЛ там. А потом обнаружили, что он пропал. Не просто срезан. Верёвка пропала, на земле нет никаких отпечатков, так ещё и на суку не было ни следа, что там когда-то что-то висело. Это случилось больше года назад.» Все молча смотрели на неё.
«Официальных записей об этом нет, но кое-что просочилось в Вестника Малифо» пояснила она. Красная Кейт любила читать.
"Они видели его." Захныкал Крабтри. "Он повсюду. Его видели бредущим по Дороге Старого Шпиля в Малифо с петлёй на шее и мешком на голове - это точно он! Поговаривают, что его ноги, едва касаясь, бороздили землю, словно он все ещё повешен. Люди видели его в маленьком рабочем посёлке, который даже не имеет названия, далеко на севере, танцующего вдоль железнодорожных путей, а мёртвые шахтёры следовали за ним. Они видели его в Байо. Путешественники встретили его на дороге!" Он едва заметно покачивался взад и вперёд. "Я открываю письма Магистрата, так что смог найти информацию о нём. Я видел доклады - Джек, он бродит где-то прямо сейчас! И там, где он бродит, люди сражаются и умирают, города полыхают, а Нерождённые выходят на охоту."
"И ты его видел?" спросил Рыба. "Здесь, в городе?"
"Он был настоящим" запричитал Крабтри. "Я не сумасшедший! Я нёс партию книг на территорию усадьбы и выронил их, едва увидел его. Я тут же поднял их и рванул к усадьбе, а возле самого входа обнаружил отпечаток! След босой узкой ноги! Джек Доу здесь!"
"Так вот почему ты пришёл ко мне со своим планом" проворчал Рыба, его Балканский акцент делал слова жёстче и похожими на карканье. "Из-за мертвеца из сказок".
"Я прочёл все письма, что идут в Магистрат касательно него." Сказал Крабтри. "Он - живое возмездие. Инструмент правосудия. Я уверен в этом. Я... я знаю, ведь работал на Магистрат много лет." Он уставился на свои руки. "Джек Доу оставил мне предупреждение. Он хочет, что бы я искупил свою вину. "Те, кто примут его милость избегут смерть, остальные же займут его место на дереве"."
"Это его слова?" спросил Рыба.
"Я...я слышал шёпот. Я не смог разобрать слова, но...но я читал письма! Я читал о том, что люди говорят о нём! Я верю в это. Я боюсь его."
"Он согласился нам помочь из-за каких-то россказней бродяг?" прыснул Лумис. "И поэтому мы должны ему доверять?"
"Нет" сказала Красная Кейт. "А вот почему". Она потянула за уголок свёртка, что с такой опаской нёс Крабтри. Спустя мгновение на стол выпало его позвякивающее содержимое.
"Персональные ключи Судьи." Довольно сказала она. "Те, что всегда висят на его поясе, пока он злорадствует над телами наших повешенных товарищей."
"Но даже с этим мы не полностью ему доверяем." Сказал Рыба. "Поэтому-то он не отправится сейчас к Усадьбе, что бы, когда мы собрались возле запертых ворот, отворить их нам. Потому что, может статься, что всё это ловушка, а Судья с радостью увидит, что все его враги собрались перед запертыми воротами и только и ждут, что бы быть убитыми. Он пойдёт с нами и отворит ворота. Затем у нас не будет причин не доверять ему."
"Что же..." начал Лумис.
"Нет" решительно сказал Рыба. " Мы согласились взять тебя с собой, мальчишка, но ты многовато болтаешь. Больше никаких разговоров. Люди ждут. И если тебе не нравится всё это - можешь остаться позади. Ну так что - идёшь или нет?"
Лумис посмотрел на Рыбу, пока его кадык нервно бегал вверх-вниз.
"Они повесили моего отца из-за клеветы. А затем они забрали нашу ферму." сказал он. "Они за это заплатят. Я с вами, и плевать, если меня повесят - их уже ожидает ад."
"Решено." сказал Рыба и вдруг улыбнулся. Он отодвинул стул и поднялся из-за стола. "Надевайте свои пальто и зажигайте свои факела, друзья. Пришло время правосудия. Но!" и он указал на них пальцем. "Больше никаких разговоров о виселицах. Будем много болтать - можем и Джека Доу призвать, ха?" Он хмыкнул и распахнул дверь.
Джеки Джеки Джек Доу
Качается в рваной одежде
Смерть убила чувство страха
А живые лишили надежды
Он танцевал на крышах, пальцы его ног едва задевали старую, потрескавшуюся черепицу. Прыгая и кружась, размахивая руками, он заставлял туман принимать причудливые формы. Голоса кружили вокруг него, наполняя воздух шёпотом лжи, секретами и страшными признаниями, что покрывали его голую кожу, не давая ей замёрзнуть холодной зимней ночью, согревали, опутывали. Он слышал всё. Словно дыхание самого города - их слова, как сказанные вслух, так и те, что оставались глубоко внутри - были одной мелодией, что заставляла Джека дёргаться, вздрагивать и танцевать, танцевать, танцевать...
Лигея задрала голову и смотрела, как он пронёсся мимо неё. Её белое платье плотно облегало тело, а чёрные волосы, словно самая непроглядная тьма мира, ниспадали каскадом на плечи. Она посмотрела на кончики своих пальцев, начавшие багроветь, и засунула в рот, что бы почувствовать вкус своей собственной крови. Они кровоточили с тех пор, как она пыталась ими процарапать кирпичную стену, в которую они замуровали её. Они продолжали истекать свежей кровью даже после смерти. Она уставилась на них так, словно впервые в жизни видела кровь, запрокинула голову и завопила.
Вопль разнёсся по всему городу. Фонари замелькали, сам туман словно бы задрожал. Монтрезор медленной, траурной поступью шёл по длинной Контрактной улице, а сейчас остановился возле большой виселицы. Он уставился на усадьбу Магистрата, где горело всего одно единственное окно. Как и волосы Лигеи, его одежда была сплошной чернотой, которую, казалось, невозможно разбавить. Его огромные руки, достаточно сильные, что бы раздавить череп простым усилием, сжимались и разжимались.
Всё пришло в движение. Джек Доу плясал на своей верёвке. Монтрезор вновь будет наблюдать за тем, что последует, как он делал это уже бессчётное число раз. Таково его проклятье.
Джеки Джеки Джек Доу
Зовёт в ночь за собой
Он сказал мне, что следит за мной
Он сказал мне - свет долой
Рыба и Красная Кейт шли бок о бок через туман, а люди Стрейнджхолда выходили вокруг из тумана и присоединялись к шествию. Люди из порта появились с ружьями и баграми, десятки людей из пивоварни и кузницы следовали за дочерью Смитта, которая освещала путь закреплённым на шесте фонарём.
На Двухтележной Дороге они повстречали фермеров с Западных холмов, несущих ружья и факела. Люди мрачно кивали друг-другу и шли со всеми. Горожане выходили из домов и лавок, окружавших Центральную улицу, по двое-трое, объединяясь в группки, а затем вливаясь в общее движение. Лишь молчание и свет факелов. Мужчины и женщины - все сероволосые. Некоторые низко надвинули капюшоны, другие обмотали лица банданами, другие же демонстративно шли с непокрытыми головами. Они несли в руках пистолеты и ножи, ружья и топоры, молоты и дубины. Два толстых бородатых горца тащили бочку, полную глиняных горшков с лунным самогоном, что невероятно легко и быстро разгорался. Ключи от Усадьбы позвякивали в руках Рыбы, факел полыхал в руке Кейт.
Когда они достигли площади, все уже прекрасно понимали, что зашли слишком далеко, чтобы остановиться. Слишком многое совершил Дозор, настолько многое, что никто из людей даже и не подумал сбежать. Они достигли пика, переломного момента, к добру или к худу.
Безоружный Крабтри шёл в полудюжине шагов позади Рыбы и Кейт и смотрел на них выпученными глазами, двигаясь ссутулившись и стараясь максимально слиться с толпой. Он посмотрел на людей вокруг, но не встретил ничей взгляд.
"Вы слышали это?" продолжал он спрашивать. "Я слышал крик, женский крик! Такой вопль, что моя кровь похолодела! Разве никто его не слышал? Я не сумасшедший, я человек нервный, но я в своём уме! Я точно что-то слышал! Прошу, послушайте меня!"
Но никто не ответил ему. Крабтри жил в Стрейнджхолде годами, но до сих пор местные казались ему загадкой. Он застонал и, ухватившись за голову, исчез с толпе. Он был уверен, что слышал его.
А сейчас он был уверен, что слышит...шёпот.
Как раз, когда они достигли своей цели.
Джеки Джеки Джек Доу
Знает мои страхи и грёзы
Он поведал мне, что увидел там
И выпил все мои слёзы
Судья стоял на пороге Усадьбы, прикрытый от толпы высокими железными воротами. Его круглое, лунообразное лицо перекосила насмешливая гримаса. На нём была расшитая символами туника, что опускалась до самых лодыжек, сапоги и, поверх, накинуто пальто. Он держал в руках винтовку. Крабтри узнал эти серебряные завитки, покрывающие её. Эта вещь приглянулась Судье, а затем хозяина повесила за мнимое обвинение.
"Превосходно, маленькие крысы!" проорал он, и звука его голоса хватило, что бы толпа нерешительно попятилась. "Но вы не посмеете поднять на меня руку, ни один из вас! Нет среди вас такого смельчака, у которого хватило бы храбрости подойти к моим воротам." Он позволил себе засмеяться. "Да и к тому же - среди вас нет никого настолько сильного, что бы распахнуть их. А если смельчак всё же найдётся - я его подстрелю."
Цокот копыт эхом разнесся по площади, и в свете факелов блеснули жёлтые зубы Судьи.
"А тут у меня есть пара ребят, которые помогут вам найти дорогу в свои норы, глупые мелкие крысы. Ваших лидеров я, конечно же, повешу, но вот об остальных всерьёз задумаюсь. В конце-концов, я легко могу попросить прислать новых поселенцев из Малифо, готовых работать и не задавать лишних вопросов. Так что, бегите, крысы, и, возможно, я оставлю некоторых из вас в живых!"
Подкрепляя свои последние слова, он выстрелил в воздух. Лошади позади толпы испуганно заржали, пока одетые в чёрные капюшоны Дозорные Магистрата доставали сабли и плётки. Крабтри слышал, как они тихонько смеются.
А затем смех донёсся откуда-то ещё...
Джеки Джеки Джек Доу
Знает мои страхи и грёзы
Он поведал мне, что увидел там
И выпил все мои слёзы
Джек выплыл из тумана, пролетев между наездниками и над головами толпы. Он ботал ногами в воздухе, как будто его просто оторвали от земли и повесили на дереве, но удавка извивалась в воздухе, словно водоросль под действием течения. Его тощие руки сжимались и разжимались, а ноги словно выплясывали безумный танец. Странно, но Крабтри вдруг отчётливо увидел грязь, покрывающую его ступни.
Оскалившись, один из прислужников Судьи вывел своего коня вперёд и направил пистолет в грудь Джека. Голова в мешке повернулась в его сторону, и в этот момент все люди на площади услышали шёпот, который шёл словно из тумана, и сразу же попадал в их уши. Всадник завопил и выстрелил, но его руки дрожали, так что пуля ушла в сторону, а в следующее мгновение мужчина оказался на земле, сброшенный своей обезумевшей лошадью. Толпа всколыхнулась и накрыла Дозорного прежде, чем он смог подняться.
Над их головами Джек расхохотался, когда длинная плеть другого Дозорного обвилась вокруг его запястья. Его тело выглядело измождённым, слабым и бледным, но небольшого движения руки хватило, что бы человек отправился в полёт, вырванный из седла, и так же был задавлен обезумевшей массой народа.
Всё больше мертвецов появлялось из тумана. Когда два Дозорных ринулись на лошадях на подмогу товарищам, серые руки стащили их. Третий умудрился полоснуть по шее труп, что тянулся за ним, но даже это его не остановило. Мертвец выкрутил руку человека, раздался хруст и сабля, позвякивая, упала на брусчатку, куда, через пару мгновений, последовал и её хозяин.
Дозорные оказались зажаты между мёртвыми и живыми врагами. Один попробовал было отшугнуть толпу ударом кнута, но был награждён лишь выстрелом в лицо. Багры и топоры мелькали в свете факелов, всё заполнили вопли людей и ржание лошадей. Раздался стук копыт и пара Дозорных рванула прочь, в темноту ночи, спасаясь от гнева селян.
Красная Кейт отвлеклась от бойни на площади и уставилась на побагровевшее лицо Судьи, затем вырвала ключи из руки Рыбы.
"Ты был абсолютно прав." сказала она. "Ни один мужчина не рискнёт распахнуть эти ворота. Но я и не мужчина."
Замок громко щёлкнул и открылся.
Ружьё Судьи выстрелило, и Кейт рванула, не зная, куда пришёлся выстрел. Юбка хлопала на ветру, а факел безумно рябил, пока она неслась через террасу, но второй выстрел так и не прозвучал.
Шёпот заполнил голову Кейт, спутал всё её мысли и заставил споткнуться на ровном месте, а сверху спикировал Джек Доу. Винтовка снова трахнула, но не нанесла никакого видимого ущерба, а Джек, тем временем медленно подплывал к Судье. Он ухватил его за горло и поднял, уставившись тому в лицо.
Мощный голос, которым славился Судья, издавал жалобные стоны и крики, пока шёпот множества голосов, что окружал Джека подобно рою мух, не превратился в неистовую какофонию из смеха и гоготания.
Кейт проскочила мимо, рванув к входной двери. Несмотря на то, что она была не заперта, ей потребовалась вся её сила, что бы хоть немного приоткрыть её. Шум битвы затих, стоило ей вновь прикрыть дверь. Её факел осветил окружающие шкафы, хрустальную посуду, мечи и полированный череп Гремлина.
Она не представляла, где сейчас Крабтри, но и без него смогла обнаружить дверь в подземелье. Звук её тяжёлых шагов тонул в покрывавших весь пол коврах.
Джеки Джеки Джек Доу
Умолял я его помолчать
Но он, качается на ветру
И продолжает хохотать
Крабтри не мог подняться со своих колен. Он, на четвереньках, рванул вперёд по булыжной мостовой. Безумный, мельтешащий, мерцающий свет факелов хорошо характеризовал то, что творилось.
Мёртвые, что вышли из из тумана вслед за Джеком, начали с Дозорных и приверженцев Магистрата, но не ограничились лишь ими. Весь тот сброд, что пришёл наказать Судью за его злодеяния, так же стал добычей мёртвых, зажатый между Железными вратами и напирающей толпой смеющихся и тараторящих трупов.
Лумис был на самом острие, раскачиваясь вправо и влево, пока его огромный топор сносил головы врагов. И хотя каждый удар находил свою цель, он пятился шаг за шагом. Рыба выкрикивал какие-то проклятия на Сербском, попутно заряжая новые патроны в свой карабин. Несколько человек прорвались за ворота вслед за Кейт, до того, как они захлопнулись, но Джек Доу, размахивая удавкой словно плетью, загнал их в угол и медленно приближался. Женщина в белом появилась позади орды безумных мертвецов, затем она раскинула руки и издала ужасающий вопль. Услышав его, мертвые стали напирать с утроенной силой, а горожане потеряли последние крупицы решимости.
Крабтри застонал, парализованный страхом. Он почувствовал приближение смерти, но не мог заставить себя подняться. Краем глаза, он заметил одетого в чёрно-белое гиганта, который шёл на площадь со стороны виселицы. Крабтри умоляющее поднял руку, но Монтрезор молча и печально покачал головой, а затем наклонился к нему.
В это время Усадьбу охватило пламя.
Джеки Джеки Джек Доу
Качается и качается
И стоит услышать его шепоток
Как ты за ним отправишься
Глупо было надеяться. Кейт плакала, пока шла обратно по коридорам, а огонь следовал за ней по пятам, пожирая ковры, дерево и шторы. Всё это вспыхнуло в один миг, казалось, словно само поместье хотело, что бы его сожгли.
Она нашла его. Он был распят на огромном Х-образном кресте, как тот, что стоял на площади. Разрубленный на части. Обручальное кольцо, точно такое же, как и у неё, всё ещё блестело на его пальце. На что ты надеялась? Глупая, глупая...
Она не смотрела по сторонам, даже когда шаркающие шаги, что преследовали её, приблизились очень и очень близко. Пусть они ходят, пусть они горят. Пусть всё горит. Сейчас внутри она была так же мертва, как и судья. чьё распластанное тело покоилось на ступеньках Усадьбы. Кейт остановилась в дверях, пристально осмотрев площадь.
Они прошли мимо неё. Те, кто ещё недавно сидели в клетках в подземелье, но вырвались на свободу, словно услышав нечто, одним им понятное. Одетые в тюремные робы, тряпки или вовсе голые. Все несущие на своей плоти метку ярости Судьи. Ожоги от электрического стула. Следы удавки на шее. Глубокие вмятины от ремней, которыми их привязывали к кроватям, оставляя одних в камерах страдать от голода и жажды, молящих о помощи. Кейт зажмурилась. Горячие слёзы потекли по её щекам, пока пламя, до того пожиравшее здание, не перекинулось на её одежду и волосы.
Джеки Джеки Джек Доу
Приходит в компании мёртвых
Он хохочет и он пляшет
От того, какой же он злобный
Крабтри слабо вырывался из огромного кулака, что крепко сжал его пальто.
"Нет!" запричитал он. "Нет, пожалуйста, не подпускай их!" Его глаза расширились, когда он стал узнавать тех людей, чьи трупы сейчас выходили из стен Усадьбы. Он помнил, кто из них рыдал и молил о прощении, а кто лишь яростно огрызался, пока Судья приводил в действие мнимые приговоры, которые писал он - Крабтри. И сейчас, он был готов поспорить, все они смотрели на него.
"Нет!" вновь прокричал он. "Я знаю о своих грехах, это правда, но я уже заплатил за них! Я принёс ключи! Я помог сотворить его правосудие! Прошу! УМОЛЯЮ!"
Вытянутое и скорбное лицо человека было неподвижно. Его глаза были большими и тёмными, как река в самую безлунную ночь. В них не было никакой злобы или безумия. Только лишь нечто, похожее на сочувствие.
Человек пошёл к воротам Усадьбы, таща Крабтри с такой же лёгкостью, с какой он сам носил подушку. Кулак, что крепко сжимал его одежду, был холодным и твёрдым на ощупь. Подойдя к воротам, мужчина вновь посмотрел в лицо Крабтри, а затем указал куда-то своей второй рукой, игнорируя безумие и буйство, царящие вокруг.
Судья стоял перед входом, немного покачиваясь. Слишком поздно молить о милосердии. Крабтри обвис в железной хватке. Они не убили его. Кейт, Рыба, даже сам Джек - они не закончили начатое. Судья был ещё жив.
Хотя нет, постойте... НЕТ! Они не проиграли! Крабтри пригляделся, заметив, что череп Судьи разбит, а он весь залит кровью из разорванной шеи. Он не может быть жив! Он мёртв, точно мёртв, безусловно!
Слух Крабтри вновь наполнился шёпотом, и черно-белый бесцеремонно бросил его на землю за воротами. Перед лицом у него застыли пара грязных, костлявых босых ног. Бессильный что-либо сделать, Крабтри покорно перевернулся и посмотрел на мешок, что покоился на голове Джека Доу.
Непонятно, было ли дело в шёпоте, что заполнял его уши, или всему виной была эта безликая личина, а может и вовсе - его собственный разум, но Крабтри вдруг всё понял.
Джек Доу не орудие справедливости. Он пришёл не за грешниками. Он не аватар возмездия.
Джек Доу мученик и безумец. Страдания тела и разума - вот что привлекает его. И когда он находит это, он погружается в это чувство, барахтается в нём, распространяет его вокруг, танцует, шепчет, смеётся.
Джек Доу подобен Харибде, ходячий сгусток безумия, который заставляет даже самые крепкие умы ломаться под действием жажды насилия и чувства вины, заставляет их следовать за ним.
Даже тех, кто уже мёртв.
Джек Доу, Лигея - его герольд, Монтрезор - вечный свидетель его злодеяний, с обезумевшим Крабтри в руке, Судья Стрейнджхолда и орда безумных мертвецов начали прокладывать свой путь через туманную ночь, оставив Красную Кейт рыдать в одиночестве на залитой кровью брусчатке.
Джеки Джеки Джек Доу
Он всюду и везде
И умный бежит от его зова
А безумец идёт во след.
(С) Если не указано иное, все оригиналы текстов и изображения на этой странице принадлежат компании Wyrd
Unless otherwise stated, all names and images on this site are property of Wyrd Miniatures, LLC.